«Комсомолка» встретилась с мужем телеведущей Светланы Боровской, звездой российского кино Анатолием Котеневым, чтобы узнать из первых уст, какая она вне экрана.
— Я надеюсь, будет много вопросов, — улыбнулся Котенев. — Потому что мы уже привыкли друг к другу, все кажется обычным.
— Так это и замечательно. Некоторые не могут привыкнуть друг к другу. Особенно в актерских семьях. Итог — развод. А вы все еще вместе.
— Да, 25 лет уже.
— И в чем секрет?
— Командировки выручают (смеется). Не успеваем друг другу надоесть. Опять же секрет в моем покладистом характере. Я же мужчина, я должен быть умнее.
— Ха! Уверена, что ваша жена думает: я же женщина, я должна быть умнее.
— Ой, нет! Если Свету что-то беспокоит, вопрос будет разрешен любой ценой. Если рядом окажетесь вы, попадете под раздачу вы. Если это буду я, родной и близкий ей человек, от которого она родила детей, она не станет щадить меня. Я на самом деле любя все это говорю. Но она такая.
Актер говорит, что Светлана — идеальная мама. С сыновьями Климом (слева) и Вовой.
«Лучше Светы мамы нет»
— Света всегда была такая — огонь?
— Да. Что касается внутреннего огня — всегда было. Но внешне он не сразу проявился. Поначалу, как в миниатюре Аркадия Исааковича Райкина, она слушала меня разинув рот. Ну, не то чтобы разинув рот, но все-таки слушала. Я уже к тому времени снялся в «Секретном фарватере», в метро, закрывшись газеткой, ездил. А она студентка театрального института. Слушала-слушала, а когда стала работать на телевидении и начались узнавания, то, что сидело внутри, вырвалось наружу. Если бы она была тихоня и с тряпкой у плиты, она бы не добилась того, что она имеет сейчас. Надо все успевать.
— У меня есть подозрение, что с тряпкой у плиты она бы перестала быть интересной для вас.
— Ну, не зря ж я сказал, что все надо успевать. Не сам делай, но организуй. Света в этом плане гений.
— Какая она, когда на нее телекамеры не направлены?
— Она не сильно отличается от той Светы, которая на экране.
— Ага, то есть достается иногда?
— Да. Что ни посмотрит кино с моим участием — «Слушай, по-моему, очень плохо». Она знает, как я могу. Я уже в последнее время стараюсь не спрашивать, как ей. Я ж понимаю, что не происходит ничего, что сценарий пишется как под копирку.
— Темы разговоров дома вокруг чего вертятся?
— Есть тема, разговоры на которую могут быть бесконечны. Это дети. Они выросли. Вове 25. Клим уже старшеклассник. Казалось бы, выросли — все, можно расслабиться. Но нет, тут дело не в них, а в тебе. Чем старше ты становишься, тем больше ответственности за детей.
— Света хорошая жена и мама?
— Мама она замечательная, лучше мамы нет. Что касается старшего сына, то сейчас он редко бывает дома в силу своей взрослости. А младший на Свете. Что касается вопроса о том, какая она жена… Она надежная. И мы как-то стали больше думать о том, что нас ждет впереди. И даже не столько нас, про нас уже ясно. Главная наша забота — дети.
Светлана Боровская и Анатолий Котенев вместе уже 25 лет.
«Меньше знаешь — крепче спишь»
— Вы не считаете жену транжирой?
— Нет. Во всяком случае, я об этом ничего не знаю. Меньше знаешь — крепче спишь. Задача мужчины — приносить деньги домой. А жена пусть тратит.
— Да вы идеальный муж!
— Вот и я ей об этом говорю, а она не верит. Привыкла (смеется).
— Я бывала у вас в минской квартире и в дачном доме в Кучках на Вилейщине и хочу заметить, что Света умеет не просто организовать быт, а сделать это красиво. Вы это замечаете?
— Иногда слишком красиво. Так красиво, что это даже мешает жить. Она делает картинку, пригодную для того, чтобы любоваться. Вот стол черного цвета — это дико непрактично, любая крошка видна. Я бы таким образом не поступил. Я за практичность.
— На даче все практично.
— Да, дача — это то место, о котором я мечтал лет пятнадцать. И в какой-то момент взял билет в одну сторону в Москву и сказал: пока я не заработаю на эту мечту, я не приеду.
— И сколько лет это заняло?
— Десять. У меня в то время журналисты спрашивали, где я живу. А я жил в поезде или самолете. Бывало по четыре картины в разных городах. Маслобойка такая. В первую секунду, когда просыпаешься, даже не понимаешь, где ты.
— Это того стоило?
— Стоило. Понимаешь это, когда приезжаешь в дом.
«Мы так давно вместе, что уже не надо лишних слов»
— Вы с женой следите за успехами друг друга? Смотрит она ваши сериалы, а вы — ее эфиры?
— Света может сказать: смотри, я сегодня буду в сережках, которые ты мне подарил. Это очень по-женски. А сама, между прочим, стала смотреть какие-то сериалы или фильмы с моим участием только в последнее время.
— И что говорит?
— Так вот то, о чем я выше говорил: «Толя, ты же в этом сериале только ради денег снялся, правда?» И начинаешь закипать. Ну, заняты другими актерами режиссеры, которые могли бы меня по-другому показать. Хоть ты садись и пиши сам себе роль. Никому не нужен твой богатый жизненный опыт. То же самое касается и Светы. То, что она имеет большущий опыт работы на телевидении, к тому же в прямом эфире, никто не использует. А у нее же здорово получается, я все-таки смотрю иногда эти эфиры. Она давно должна учить других. Не зря она к этому готовится, пошла учиться в Институт высшей школы и читает лекции в Академии управления при Президенте. Все это ей нравится, ее энергия неиссякаема.
— Бывает, что она приходит к вам с обидами?
— Я вам скажу, что Света — это кремень, такой маленький железный Феликс: она поплачет-поплачет, потом встанет, сделает выводы, махнет рукой — и опять в бой.
— У вас ведь бывали в жизни довольно сложные в финансовом плане моменты. На заре перестройки, когда не было работы в кино, вы даже занялись изготовлением и продажей ювелирных изделий. Жена вас в то время не пилила, что не хватает денег?
— Нет, она никогда себе не позволяла говорить, что вот кто-то умеет заработать, а ты нет. Она слишком умная для таких глупостей. Она очень ценила, что я не лежу на диване с жалобами на судьбу. У нее была работа, у меня не было. И было совершенно нормально, что она шла на работу, а я оставался дома, кормил детей, водил и забирал их из садика, сидел и делал украшения. Я реально горбатился, потому что у меня не было навыков и образования, не было оборудования и аппаратуры, было только хорошее зрение, какое-то умение и желание что-то делать. Доходило до того, что отлетала стружка мне в глаз, и Света в шесть утра везла меня к врачу. В ее лице я всегда находил поддержку. Даже когда я решил, что хватит, что двумя руками я не заработаю на то, чтобы приподняться, что это будет просто на поддержку штанов, и я принял решение уезжать в Москву, она согласилась, хоть и с трудом.
— А она собственница?
— Еще какая! Как говорят? У меня не плохой характер, просто он у меня есть. Это про Свету.
— Когда ссоритесь, кто первым на примирение идет?
— Раньше она. Но это было давно. Я мог совершенно спокойно на несколько дней обидеться. «Раз ты так считаешь, что не о чем говорить. Все». И я молчу. И тогда она приходит: «Толя, ну я не могу, когда ты так долго молчишь. Хочешь, я скажу, что я была не права?» А сейчас… Вот понял вдруг, что не доходит до ссор. Мы просто начинаем говорить, обсуждать, и потихонечку все выравнивается.
— Когда Светлана Боровская идет, видно: идет звезда. Вы это замечаете? Говорите ей комплименты?
— Ей уже не надо говорить, она и так видит. Она по тому, как я задерживаю на ней взгляд, все понимает. Мы так давно вместе живем и так тонко чувствуем друг друга, что не надо уже лишних слов.
